Форум » Флейм и Флуд » Слава на все времена!!! » Ответить
Слава на все времена!!!
Голливуд: 30 апреля 1945 года советские солдаты водрузили Знамя Победы над Рейхстагом. Бои 3-й ударной армии за Рейхстаг начались 29 апреля 1945 года. Здание Рейхстага являлось одним из важнейших опорных пунктов в системе центрального сектора обороны Берлина. C трёх сторон здание было окружено рекой Шпрее через которую оставался целым лишь один мост. Ширина реки высокими гранитными берегами составляла 25 метров. С четвёртой же стороны Рейхстаг был прикрыт рядом каменных зданий по периметру Рейхстага превращённых гитлеровцами в крепости, в том числе «Домом Гиммлера» – зданием рейхсминистерства внутренних дел. Подходы к зданию представляли собой открытые площадки на сквозь простреливаемые пулемётно-автоматным огнём, многочисленной зенитной артиллерией и тяжёлыми орудиями из парка. Все двери и окна были забаррикадированы. Оставлены были лишь узкие амбразуры для стрельбы из автоматического оружия и артиллерийских орудий. Опоясывающие здание в несколько рядов траншеи соединялись с подвалами здания. Рейхстаг оборонялся гарнизоном в составе 1000 офицеров и солдат различных частей в основном курсантов морской школы, сброшенных на парашютах в район Рейхстага. Кроме того, в него входили отряды СС, фолькштурм, лётчики, артиллеристы. Они были хорошо вооружены большим количеством автоматов, пулемётов и фаустпатронов. Офицерский состав гарнизона получил приказ от Гитлера во что бы ни стало удержать Рейхстаг. Штурм Рейхстага был поручен частям 79-го стрелкового корпуса. Корпус был усилен артиллерией, танками и САУ. К полуночи 29 апреля подготовка к штурму закончилась. Под прикрытие артиллерийско-миномётного огня подразделения 525-го стрелкового полка форсировали реку и закрепились на противоположенном берегу. C утра 29 апреля был произведён мощный артиллерийско-миномётный огонь по дому Гиммлера. 756-й полк 150-й стрелковой дивизии завязал за него бой. В течении всего дня 29 апреля подразделения 756, 674 и 380-го стрелковых полков вели бои за министерство. Гитлеровцы оказывали упорное сопротивление, яростно дрались за каждый этаж, каждую комнату. К 4 час. 30 мин. 30 апреля дом был полностью очищен от противника. Ломая упорное сопротивление гитлеровцев, подразделения 150-й и 171-й дивизии к 12 часам заняли исходное положение для штурма Рейхстага в траншее, имевшей высокие насыпные стены, позволяющие укрыться от сильного огня. Немцы неоднократно предпринимали яростные контратаки при поддержке танков и артиллерии, но все эти попытки были отбиты советскими частями. Придавая исключительно важное политическое и военное значение боям по овладению Берлином, Военный совет 3-й ударной армии еще до начала наступления учредил красные знамёна Военного совета . Эти знамёна были вручены всем стрелковым дивизиям армии Командир 150-й стрелковой дивизии, вышедшей на непосредственные подступы к Рейхстагу, генерал Шатилов В.М. вручил Красное Знамя Военного совета армии за № 5 командиру 756-го полка полковнику Ф.М. Зинченко. Для водружения Знамени над Рейхстагом полковник Зинченко выделил свой лучший 1-й батальон. Командовал этим батальоном капитан Степан Андреевич Неустроев. В штурме Рейхстага принимали участие также и другие подразделения, каждое из которых имело своё Красное Знамя – 1-й батальон В.И.Давыдова, 1-й батальон старшего лейтенанта К.Я.Самсонова из 380-го стрелкового полка, две штурмовые группы 79-го стрелкового корпуса под командованием майора М.М.Бондаря и капитана В.Н.Макова. В состав этих групп вошли добровольцы. В 13 час. 30 мин. началась артиллерийская подготовка штурма – все орудия и САУ, танки, гвардейские миномёты били по Рейхстагу прямой наводкой. Огонь вели около 100 орудий, в том числе 152-мм и 203-мм гаубицы. Над зданием стояло сплошное облако дыма и пыли. Начался штурм – противник открыл по атакующим подразделениям шквальный огонь из Тиргартена. Штурмующие подразделения были прижаты к земле огнём противника и продвинутся к Рейхстагу не смогли. За этот бой многие советские солдаты были представлены к званию Героя Советского Союза . Первый штурм Рейхстага не удался, в подразделениях вместо выбывших из строя бойцов и офицеров направлялось пополнение. Уточнялись объекты для атаки подтягивалась артиллерия. В 18 часов штурм Рейхстага был повторён. Под прикрытием артиллерии бойцы батальона Неустроева устремились в едином порыве в атаку, её возглавил парторг роты И. Я. Сьянов, зам по политической части А. П. Брест и адъютант батальона К. В. Гусев. Вместе с батальоном Неустроева ринулись вперёд также воины батальонов Давыдова и Самсонова. Враг не смог сдержать героического порыва наших бойцов. Через несколько минут они достигли Рейхстага и на нём показались красные флажки. Вот взвился флаг парторга 756-го стрелкового полка Петра Пятницкого, но вбегая по лестнице он сражён вражеской пулей, флаг подхватывает сержант П.Д. Щербина и укрепляет его на одной из колонн. Из амбразур, верхних этажей гитлеровцы шквальным огнём поливали наступающих советских бойцов, но прорвавшиеся с стенам солдаты оказались в мёртвой зоне огня. Дверь парадного входа оказалась замурованной кирпичом, и советские солдаты были вынуждены проламывать ход бревном. Штурмующие ворвались в здание Рейхстага, завязав бой внутри здания. Бойцы батальонов действовали стремительно – в коридорах, залах вступали с гитлеровцами в рукопашные схватки. Автоматным огнём, ручными гранатами, фаустпатронами советские бойцы заставили противника ослабить огонь и захватили смежные с входным вестибюлем помещения. Штурмующие батальоны метр за метром, комнату за комнатой очищали от противника первый этаж. Часть фрицев была загнана в обширные подвальные помещения, другая часть – на верхние этажи здания. Бой в здании Рейхстага проходил в исключительно трудных условиях. От разрывов фаустпатронов и ручных гранат а помещениях возник пожар. Он стал усиливаться, когда наши подразделения для выкуривания фрицев начали применять огнеметы. Ожесточённые бои завязались и на втором этаже здания. По одной из лестничных клеток солдаты батальона Неустроева – В.Н.Маков, Г.К.Загитов, А.Ф.Лисименко и сержант М.П.Минин прокладывая путь гранатами и огнём из автоматов, прорвались на крышу и установили красное знамя на башне Рейхстага. Знамя Военного совета 3-й ударной армии было поручено водрузить разведчикам полка – М.В.Кантария и М.А.Егорову. Они вместе с группой бойцов во главе с лейтенантом Брестом при поддержке роты Сьянова взобрались на крышу здания и в 21 час 50 минут 30 апреля 1945 года водрузили Знамя Победы над Рейхстагом. За умелое руководство боем и героизм В.И.Давыдову, С.А.Неустроеву, К.Я.Самсонову, а также М.А.Егорову и М.В.Кантария, водрузившим Знамя Победы над Рейхстагом, – было присвоено звание Героя Советского Союза. Бой внутри Рейхстага продолжался с большим напряжением до утра 1 мая, а отдельные группы фашистов, засевшие в подвалах Рейхстага продолжали сопротивляться до 2 мая, пока советские бойцы окончательно не покончили с ними. В боях за Рейхстаг было убито и ранено до 2500 солдат противника, захвачено 2604 пленных. 3 мая 1945 года фотографии горящего Рейхстага с реющим над его куполом знаменем Победы были опубликованы в московской газете «Правда».. 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади состоялся первый парад войск действующей армии, Военно-Морского Флота и Московского гарнизона в ознаменование Победы над Германией в Великой Отечественной войне. На парад было решено привезти и Знамя Победы из Берлина. После участия в параде Знамя Победы и по сей день хранится в Центральном музее Вооруженных сил. (НЕ МОЕ).
Ответов - 2
Голливуд: Майор привез мальчишку на лафете. Погибла мать. Сын не простился с ней. За десять лет на том и этом свете Ему зачтутся эти десять дней. Его везли из крепости, из Бреста. Был исцарапан пулями лафет. Отцу казалось, что надежней места Отныне в мире для ребенка нет. Отец был ранен, и разбита пушка. Привязанный к щиту, чтоб не упал, Прижав к груди заснувшую игрушку, Седой мальчишка на лафете спал. Мы шли ему навстречу из России. Проснувшись, он махал войскам рукой… Ты говоришь, что есть еще другие, Что я там был и мне пора домой… Ты это горе знаешь понаслышке, А нам оно оборвало сердца. Кто раз увидел этого мальчишку, Домой прийти не сможет до конца. Я должен видеть теми же глазами, Которыми я плакал там, в пыли, Как тот мальчишка возвратится с нами И поцелует горсть своей земли. За все, чем мы с тобою дорожили, Призвал нас к бою воинский закон. Теперь мой дом не там, где прежде жили, А там, где отнят у мальчишки он. 1941г. ТЫ ДОЛЖНА! Побледнев, Стиснув зубы до хруста, От родного окопа Одна Ты должна оторваться, И бруствер Проскочить под обстрелом Должна. Ты должна. Хоть вернешься едва ли, Хоть «Не смей!» Повторяет комбат. Даже танки (Они же из стали!) В трех шагах от окопа Горят. Ты должна. Ведь нельзя притворяться Перед собой, Что не слышишь в ночи, Как почти безнадежно «Сестрица!» Кто-то там, Под обстрелом, кричит… Ну что с того, что я там был Ну что с того, что я там был. Я был давно, я все забыл. Не помню дней, не помню дат. И тех форсированных рек. Я неопознанный солдат. Я рядовой, я имярек. Я меткой пули недолет. Я лед кровавый в январе. Я крепко впаян в этот лед. Я в нем как мушка в янтаре. Ну что с того, что я там был. Я все забыл. Я все избыл. Не помню дат, не помню дней, названий вспомнить не могу. Я топот загнанных коней. Я хриплый окрик на бегу. Я миг непрожитого дня, я бой на дальнем рубеже. Я пламя вечного огня, и пламя гильзы в блиндаже. Ну что с того, что я там был. В том грозном быть или не быть. Я это все почти забыл, я это все хочу забыть. Я не участвую в войне, война участвует во мне. И пламя вечного огня горит на скулах у меня. Уже меня не исключить из этих лет, из той войны. Уже меня не излечить от тех снегов, от той зимы. И с той зимой, и с той землей, уже меня не разлучить. До тех снегов, где вам уже моих следов не различить. Вячеслав Попов Сын и отец. Я отца попросил: - Расскажи, как сражался, Как поганых фашистов В боях убивал. Но отец о войне Говорить отказался, Только брови нахмурил И тихо сказал: - Ты что думаешь, сын, Убивать очень просто? Так в кино лишь бывает И то не всегда. - Но ведь это ж враги?! Я б их всех шашкой острой Покрошил, если б только Был взрослым тогда. - Да, то были враги, Но они тоже люди, И у каждого дома Детишки и мать. Их погнали, как скот, К нам фашисты-паскуды И заставили силой Всех нас убивать. Но уж тут кто кого. Жить нам тоже хотелось, Да к тому же свой дом нам Пришлось защищать. На войне было все – Кровь, жестокость и смелость. И поверь, нелегко мне Войну вспоминать.
Голливуд: Мой любимый автор! На фронте не сойдешь с ума едва ли, Не научившись сразу забывать. Мы из подбитых танков выгребали Все, что в могилу можно закопать. Комбриг уперся подбородком в китель. Я прятал слезы. Хватит. Перестань. А вечером учил меня водитель, Как правильно танцуют падеспань. Лето 1944 г. Все у меня не по уставу. Прилип к губам окурок вечный. Распахнут ворот гимнастерки. На животе мой "парабеллум", Не на боку, как у людей. Все у меня не по уставу. Во взводе чинопочитаньем Не пахнет даже на привалах. Не забавляемся плененьем: Убитый враг - оно верней. Все у меня не по уставу. За пазухой гармошка карты, Хоть место для нее в планшете. Но занят мой планшет стихами, Увы, ненужными в бою. Пусть это все не по уставу. Но я слыву специалистом В своем цеху уничтоженья. А именно для этой цели В тылу уставы создают. Июль 1944 г. Случайный рейд по вражеским тылам. Всего лишь танк решил судьбу сраженья. Но ордена достанутся не нам. Спасибо, хоть не меньше, чем забвенье. За наш случайный сумасшедший бой Признают гениальным полководца. Но главное - мы выжили с тобой. А правда - что? Ведь так оно ведется,., Сентябрь 1944 г. Есть у моих товарищей танкистов, Не верящих в святую мощь брони, Беззвучная молитва атеистов: - Помилуй, пронеси и сохрани. Стыдясь друг друга и себя немного, Пред боем, как и прежде на Руси, Безбожники покорно просят Бога: - Помилуй, сохрани и пронеси. Сентябрь 1944 г. Зияет в толстой лобовой броне Дыра, насквозь прошитая болванкой. Мы ко всему привыкли на войне. И все же возле замершего танка Молю судьбу: Когда прикажут в бой, Когда взлетит ракета, смерти сваха. Не видеть даже в мыслях пред собой Из этой дырки хлещущего страха. Ноябрь 1944 г. БАЛЛАДА О ТРЕХ ЛЕЙТЕНАНТАХ Случилось чудо: Три экипажа Из боя пришли почти невредимые, Почти без ожогов, не ранены даже, Лишь танки - потеря невозвратимая. Как сказано выше, случилось чудо. В землянку вселили их, в лучшее здание. И повар им тащит вкуснейшие блюда, А водку - танкисты, подбитые ранее. Три командира трех экипажей Водки не пьют. Консервы запаяны. На лицах маски газойлевой сажи. В глазах преисподни недавней отчаяние. Вдруг стал лейтенант как в бою матюгаться: - Подлюги! Какую машину угробили! Мотор в ней был, не поверите, братцы, Не дизель, а просто перпетум мобиле. Второй лейтенант, молчаливый мужчина, Угрюмо сжимал кулаки обожженные: - В бессонном тылу собиралась машина Забывшими ласку голодными женами. Мерцала коптилка в притихшей землянке. Третий лишь губы до крови покусывал. Судьбы тысяч сожженных танков Безмолвно кричали с лица безусого. Все судьбы. Вся боль - своя и чужая Глаза не слезами - страданьем наполнила. Чуть слышно сказал он, зубы сжимая: -Сгорели стихи, а я не запомнил их. Три экипажа погибших танков Из боя пришли почти невредимые. Выпита водка вся без останков. Утеряно самое невозвратимое. Декабрь 1944 г
полная версия страницы